Житенёв Дмитрий Валерьянович
Дмитрий Валерьянович Житенёв
Три года проработал во «втором» Алтайском заповеднике. Работая начальником отдела заповедника, почти год провел в седле, проехав на своем Чалке, более двух тысяч километров по горным таежным тропам. И каждая поездка, казалось бы, по знакомым уже местам, открывала что-то новое.
«Горный Алтай – моя первая любовь. После окончания Иркутского сельхозинститута в 1957 году, получив специальность биолога-охотоведа, я попал в Барнаул, в госохотинспекцию. В 1958 году был восстановлен ликвидированный в 1951 году Алтайский заповедник. Весной 1958 я стал сотрудником научного отдела. Работал над темами по крупным копытным и соболю, даже был начальником Чулышманского отдела и год жил в Чодро. Фотографией занимаюсь с детства, поэтому и в заповеднике снимал много».
Время тогда там было совсем-совсем другое, патриархальное что ли. Бывало даже, вечерами летними в лапту играли! В настоящую русскую лапту с мячиком, скатанным из коровьей шерсти. Играли всем поселком – от мала до велика. На равных! Жизнь текла размерено и обычно. Та жизнь, которую туристы в своем подавляющем большинстве никогда не видят. И туристов тогда на озере было так мало, что и мы их почти не видели.
Транспортом заповедник был небогат – одна моторная лодка с 2-сильным мотором Л-12. Стал собираться научный отдел – молодежь, выпускники Московского и Горьковского университетов. Понемногу начали осваивать «вверенную» нам территорию. Из Яйлю хребты Торот и Большой Корбу виделись такими близкими, что, казалось, можно было за один день сгонять туда и обратно.
Весной 1959 года директор заповедника предложил мне поездку по дальним кордонам, зная, что Чулышманская долина захватит меня своей красотой. И это действительно случилось. Потрясенный, часами мог рассказывать ребятам из научного отдела о своей поездке.
Я привёз акт обследования лесничеств, работа была сделана. Но это было не главное, что я привёз оттуда, из южной части заповедника. Всё увиденное меня действительно потрясло. Целую неделю не вылезал я из фотолаборатории, и печатал, и печатал снимки. Я буквально заболел Чулышманом, как год назад заболел Телецким озером.
Уже спустя несколько дней после того, как я с мозолями на известном месте, которые получаются от долгой и непривычной езды верхом, вернулся из поездки, директор показал мне проект приказа. Через десять минут после этого я поставил около слов «назначить начальником Чулышманского отдела заповедника с окладом 1000 рублей в месяц» свою подпись, которая, конечно же, означала моё полное согласие с таким великолепным приказом.
Взамен я получил, по своим скромным подсчётам, полную свободу действий (о, как я ошибался!), четырнадцать человек охраны, шестьсот тысяч гектаров тайги и гор, а также хорошего меринка с мягкой рысью-переступью по кличке Чалка. И ещё я получил ту красоту, которая, я уже говорил об этом, потрясла меня до глубины души.
Вот наш маленький отряд (слева направо) — лесник Андрей Натов, ботаник Франческа Чалидзе, автор (при шляпе!) и Ваня Коротков
Июль 1959 года. Я — начальник Чулышманского отдела Алтайского заповедника. Много пришлось ездить верхом. По горным верховым, а часто и по звериным тропам, по бурным чулышманским перекатам и струящимся осыпям-курумам с грохочущими камнями, болотистой высокогорной тайгой между пихт, елей и кедров, по-над полукилометровыми обрывами, во все времена года, шагом, рысью и галопом я проехал на своём верном Чалке, как я уже говорил, более двух тысяч километров.
Какое это было время! Почти ежедневно я сидел в седле. То надо на соседний кордон Язулу, а до него — 40 с лишним километров по горам. День пути, а дальше на юг селений нет до самой монгольской границы. То — в объезд пастушьих стоянок, то — в райцентр Улаган, который от Чодро в 75 километрах, опять же через перевал. За один день я туда редко когда добирался и обычно ночевал на полпути у пастухов в аиле, алтайской юрте.
Того, кто хоть однажды вдохнул в себя горный вольный воздух, напоённый запахами влажного мха, горных ручьев и далеких пастушьих стоянок, всегда будет тянуть туда снова и снова, чтобы услышать шелест ветра, стук катящихся камней в курумах, сброшенных буном-козерогом, свист невидимого улара, и дальний гул водопадов. Я буду помнить об этом всегда, ведь этот опыт незабываем.
Наступила зима, а забот не убавилось. Надо было обихаживать хозяйство наше небольшое. Когда наступили морозы, а Чулышман замёрз (не весь, конечно), мы стали готовить лес на строительство нового дома. Возили брёвна с левого берега, где был хороший сосняк. Часть распустили на доски продольной маховой пилой на специально построенных огромных козлах. Как жалко, что не сохранился снимок этого устройства. Коней у нас в Чодро было восемь голов. Так как зимой поездок верхом было меньше, чем летом, то половину нашего «поголовья» мы отгоняли за десять километров в долину Шавлы. Там хорошие покосы, и летом в урочище Каирмесс ставили порядочно сена. Однако привезти его оттуда ни летом, ни зимой возможности не было. Вот мы и гоняли туда коней на прокормление. Двое лесников посменно там дежурили с ними. Однажды даже волки к нашим лошадкам подбирались! Надо было ездить и в Улаган за зарплатой и продуктами примерно раз в месяц.
А в марте меня отозвали в Яйлю. Снова я стал научным сотрудником, и начался последний год жизни «второго» заповедника. Однако мы ещё об этом не знали, и ничто этого не предвещало…
После Чодро я, как говорится, снова влился в состав научного отдела. Надо сказать, что к этому году заповедник окреп и начал особенно быстро развиваться. Основной работой заповедника были, конечно, охрана территории и научные исследования. В 1960 году по всем сибирским заповедникам были введены так называемые фронтальные темы по изучению природного комплекса по единым темам и по единым программам и методикам. В Алтайском заповеднике почти все силы были брошены на изучение состояния кедровых лесов. Для сибирских заповедников это более чем актуальная тема. Мне же была поручена тема по соболю. К этому времени штат научного отдела подрос. Научных сотрудников стало 10, да ещё лаборанты. И народ всё был молодой, каждому было ещё далеко до 30 годков. Мы были полны энтузиазма. Никто тогда не мог подумать, что заповедник будет вскорости ликвидирован.
Вот как это всё было. На январском Пленуме ЦК КПСС первый секретарь ЦК Н.С. Хрущёв произнёс речь, в которой ни с того ни с сего прошёлся своим властным кулаком по заповедникам. Вот этот кусок его выступления. «И еще об одном. Очень много создается всюду заповедников…Что такое заповедник? Это богатство народное, которое надо сохранять. Но у нас нередко бывает так, что заповедниками объявляются такие места, которые не представляют никакой серьезной ценности. Надо навести порядок в этом деле. Заповедники должны быть там, где необходимо сохранять ценные уголки природы, вести там действительно научные наблюдения. Такие заповедники, представляющие научную и государственную ценность, у нас, конечно, есть. Но значительная часть теперешних заповедников — это надуманное дело. Что произойдет в лесах, если там не будет заповедников? Ничего. Природу надо, конечно, беречь, охранять, но не путем создания заповедников с большим штатом обслуживающих их людей».
И закрутилась машина!!! Буквально на следующий день в заповедник прибыл специальный корреспондент областной газеты «Алтайдын Чолмоны» («Звезда Алтая»). Каково же было его удивление, когда он увидел сплочённый коллектив, который занимается нужным делом. Тогда мы даже готовили очередной выпуск Трудов. К чести его надо сказать, что разгромная, как предполагалось, статья им так и не была написана. К великому сожалению, фамилию его я не запомнил. А надо бы было. Ведь в ту пору это был мужественный поступок. Однако очень многие центральные издания «поддержали» Хрущёва. Иначе и быть не могло. Мы продолжали работать — надо же было себя чем-то занять.
Летом 1961 года часть научных сотрудников раскидали по разным заповедникам, часть осталась в Яйлю, перейдя в Телецкий стационар Биологического института СО АН СССР, а я уехал в Москву. И кто знает, как сложилась бы моя судьба, если бы не Никита Сергеевич Хрущёв…
По материалам воспоминаний Дмитрия Валерьяновича Житенева
http://www.dmitriyzhitenyov.com/
Воспоминания о годах работы в Алтайском заповедникеhttp://www.dmitriyzhitenyov.com/blog
К этому хочется добавить, что Дмитрий Валерьянович создал замечательную серию фотопортретов людей, работавших в заповеднике бок о бок с ним, проходивших тяжелые маршруты, деливших зимовье и палатку. Благодаря ему, мы можем увидеть сегодня их лица.